Крепость - Страница 3

Сам Титов попал на родную планету одним из последних, спустя девять часов, в течение которых активно утрясал и согласовывал с властями тысячу мелочей, обычно появляющихся в подобных ситуациях. Но – справился, не впервой, и уже очень скоро поднимался по высоким ступеням родного дома.

Здесь все осталось, как было, разве что парк, и без того полудикий, с момента его последнего сюда приезда успел окончательно превратиться в слегка захламленный буреломом кусочек леса. Титовы ухаживали за зелеными насаждениями от случая к случаю, не было у них тяги к проложенным по линеечке аллеям и ровно подстриженным газонам. Фамильная черта, что поделаешь, и даже женская половина семьи, регулярно пытающаяся хоть что-то в парковом хозяйстве исправить, несмотря на воистину героические усилия, раз за разом терпела поражение. Так что парк в очередной раз зарастал, а в остальном ничего не менялось. Все такие же вытертые поколениями хозяев ступени, огромные, раскрытые нараспашку окна, и все так же извивался плющ, упрямо лезущий вверх по стенам огромного фамильного особняка.

Да-да, семья Титовых принадлежала к местной знати. Потомки первопоселенцев, как-никак, не тех, кто приехал через несколько лет после начала колонизации, когда на планете уже была создана какая-то инфраструктура, и уж тем более не прибывших позже, на все готовое. Нет, Титовы на эту планету ступили одними из первых. Даже не первопоселенцы, а первопоселенцы в квадрате, поскольку на Малый Алтай прибыли не в виде лежащих в анабиозе тел, а членами экипажа огромного по тогдашним меркам корабля-колонизатора. В те времена они тащились от звезды к звезде мучительно медленно, с трудом разгоняясь до субсветовых скоростей. Позже, когда на Земле были созданы двигатели, позволяющие кораблям выходить на сверхсвет, некоторые из таких колонизаторов перехватили, сократив время в пути в разы. По слухам, правда (а слухам, гуляющим в среде космолетчиков, адмирал Титов верил куда больше, чем официальной информации), некоторые колонизаторы все еще тащились к цели, но это уже не важно. Главное, что из четырех таких кораблей, запущенных к Малому Алтаю с интервалами в три года, первый добрался до цели без происшествий, и в его экипаже числился второй штурман Титов, потомственный космонавт, ведущий род еще с самого начала эпохи космических полетов.

Двери перед адмиралом не открылись. Все правильно, их надо было толкнуть, вот только он настолько привык к автоматике, что едва не врезался в них головой. Каждый раз так, и мысль об этом вызвала мимолетную улыбку. Впрочем, она тут же стала широкой и искренней, потому что навстречу вышла мама, самый дорогой человек в его жизни. А потом, обгоняя ее, выбежал сын младшего брата, которому только-только исполнилось двенадцать, высыпали в просторный холл остальные родственники… Клан Титовых был велик, и сегодня собрались очень многие – не каждый день приезжает домой овеянный звонкой и мрачной славой почти что легендарный адмирал. Охи-вздохи, слезы-сопли, объятия – и все это абсолютно искренне, его и впрямь здесь любили. Адмирал Титов вернулся домой…

После обеда, плавно перетекшего в ужин, отяжелевший от съеденного и с чуть кружащейся от выпитого головой, он поднялся на второй этаж, в кабинет отца. Тот пришел сюда раньше и уже ждал сына, мрачно попыхивая сигарой. В отличие от остальных хозяин огромного, богато обставленного кабинета понимал, что сын прилетел не с добрыми вестями. Нет, остальные тоже понимали, конечно, вот только смотрели на войну чуточку отстраненно, будто со стороны, как и положено гражданам небольшой, богатой и не жалующей центральную власть провинции. Для них война была чужой, и они просто не осознавали еще, что стороной она не пройдет и отсидеться в безопасной глуши не удастся. Отец же, умный и до мозга костей рациональный, все это прекрасно понимал, и, хотя и улыбался за обедом, наедине с сыном позволил себе быть самим собой.

Титов сел в кресло, раскурил сигару, смакуя оттенки вкуса дорогого табака, и внимательно посмотрел на отца. Тот за прошедшие два года абсолютно не изменился – все такой же огромный, на голову выше сына, широкоплечий, с львиной гривой седых волос. Развалившись в кресле, он пускал целые облака синего дыма и не торопился начать разговор, понимая, очевидно, что, как только первое слово будет сказано, пути обратно не предвидится. И все же паузу нельзя держать до бесконечности, и отец, аккуратно положив сигару на край пепельницы, спросил:

– Ну, что скажешь о происшедшем?

– А что тут сказать… паршиво. В первом же серьезном бою Федерация лишилась примерно трех четвертей флота. Разумеется, сейчас поскребут по сусекам, если повезет, соберут новые эскадры и, может быть, выиграют пару-тройку локальных стычек, но ситуацию этим не исправить. Да и корабли, которые можно собрать по дальним гарнизонам, совсем не те, что погибли в сражении. Цвет флота уничтожен, это надо признать.

– Хреново.

– Да уж, куда хреновее. Был шанс – и тот упустили.

– Шанс? – Отец удивленно поднял брови. – А мне всегда казалось, корабли толланов слишком совершенны, чтобы с ними бороться.

– Не вполне. Я тут, пока сюда добирались, успел просмотреть записи того сражения. Сам знаешь, они транслируются на все базы, так что с информацией проблем не было.

– И что? – Отец выглядел заинтересованным.

– Да все вроде просто… Вот, посмотри.

Над столом зажглась голограмма, позволяющая в деталях изучить завязку сражения. Отец внимательно просмотрел записанный эпизод, пожал могучими плечами:

– И что? Вроде бы все как и должно быть. Более мощные и технически совершенные корабли разогнали орду наших корыт, только и всего.